Клоуны на экспорт Киевскому Театру пластической комедии "Мим-и-ричи" кричат "браво" в Европе, Азии и Америке. Там ребята и работают – от имени Украины. А в Украине... только живут Вы их знаете? Вы видели их спектакль "Бумажный мир"? А "Пластик-шоу"? Вот-вот! И мы нет. Разве что припоминаем уморительный "Танец в ластах", который показал "Аншлаг" во время своего круиза на теплоходе по Волге. Да еще "Камерный квартет", где на шинах от мотороллера, мотоцикла и трактора "играли" будто на скрипке, виолончели и контрабасе. Иногда их приглашает в свое шоу Петросян. С родиной же у ребят все не складывается. Ни приглашений выступить, ни званий. "Мы не заслуженные и не народные. Мы – международные", – говорят о себе "мимиричи".
А что необходимо артисту? Признание и зритель. И то, и другое киевляне с лихвой имеют в дальнем зарубежье. За 20 лет существования Театр пластической комедии "Мим-и-ричи" веселил граждан более чем трех десятков стран. Там их не только ценят, но и высоко оценивают: на конкурсах и фестивалях если не гран-при присудят, то обязательно первое место. Исключением стал разве что серебряный приз в Барселоне, когда "золото" отдали российскому коллективу Славы Полунина. И то долго не могли решить, кто его больше заслуживает. На фестивале в шотландском Эдинбурге, где "мимиричи" в своем жанре конкурировали с 1200 театров, они получили пять "звезд" (оценка мастерства) из пяти возможных. "Я и клоуны – вещи несовместимые. Но эти ребята растопили мое сердце", – писал журналист из английской "Гардиан". В Дублине украинские мимы стали визитной карточкой фестиваля: на всех афишах, которыми был увешан город, красовались наши земляки.
Состав "Мим-и-ричи", в зависимости от номера, иногда увеличивается до семи человек. Но неизменным остается костяк: мим-романтик, он же директор и продюсер театра Игорь Иващенко, мим-шустрик, он же худрук театра, киевский испанец Андре Хосе Антонио Гонсалес и мим-недотепа Анатолий Мирошник.
Встречу с ними "Газета..." планировала несколько раз. Неуловимые потому что. Вот только что, кажется, прибыли в Киев – и уже их нет: укатили отрабатывать новый зарубежный контракт. На днях – вернулись из Испании и Ирландии, а в декабре – опять в дорогу. В редкие киевские побывки с головой уходят в домашние дела. В силу этих причин, отдуваться в интервью "Газете..." за всю команду пришлось директору Игорю Иващенко. Худрук Андрей на встречу так и не доехал: в последний момент вынужден был отклониться от курса в сторону роддома, где в канун его приезда на свет появился Гонсалес-младший, третий в семье ребенок.
– Идея создать коллектив появилась, когда мы учились в киевском цирковом училище, – рассказывает Игорь. – А первую оценку еще при Союзе дала Москва. С 1989 года наши номера начали вводить в союзные концерты, потом в выездные – зарубежные. Помню, как ребята из группы "Любэ", тогда еще не очень популярные, заказывали нам привезти с гастролей импортные кроссовки. Потом на нас обратили внимание западные продюсеры. Ну а потом... искусство "не задушишь, не убьешь"...
– ... и вы стали далекими, недосягаемыми для нас "звездами". – Знаете, мы с удовольствием работали бы для украинского зрителя. Но здесь у нас полная невостребованность. Дошло до того, что некоторые друзья, чтобы посмотреть на нас, прилетают то в Голландию, то в Германию. Поэтому мы решили в этот приезд выступить в Киеве. Друзья помогли арендовать сцену в Доме офицеров, и 30 ноября состоится наш концерт.
– Откуда такое название "Мим-и-ричи"? – Ну, "мим" – это понятно, а "ричи" – значит, богат. Богатые мимикой.
– Что из себя представляет ваш репертуар? – У нас три программы. Первая составлена из миниатюр, вторая – спектакль "Бумажный мир", третья – спектакль "Пластик-лайф".
– Пантомима, как говорится, искусство интернациональное. Перевода не требующее. И все-таки реакция на одни и те же шутки, наверное, в Барселоне и Японии разная? – Внешняя реакция... наверное, да. Но восприятие, по-моему, одинаковое. В Японии мы участвовали в большом шоу "Фуджи телевижион", с которым в течение месяца объездили всю страну. Наш номер был после номера Дэвида Копперфилда. Представляли нас так: "Три лучших клоуна мира из Украины". Японцы спрашивали: "Украина – это где?" Чтобы они лучше сориентировались, мы говорили: "Москоу". На что те отвечали: "А-а, Европа!" Они в такие подробности – где там Украина, Польша, Франция, что-то там еще – не вникают.
Нас предупредили, что если японцы будут молча смотреть и не хлопать – значит, им очень понравилось. Но обычно бывает так: вначале они хихикают, прикрываясь рукой, ну а через 10–15 минут забывают обо всем своем этикете. Вскакивают с мест, перебрасываются с нами бумагой – в "Бумажном мире" идет постоянный контакт со зрителями.
– Что это за спектакль? – На одно такое выступление уходит 45 кг бумаги и пять часов подготовки. Спектакль длится два часа. Участвует три мима. Для каждого из них бумага имеет свое значение – для одного это бумажка, чтобы сходить в туалет, для другого – лист, на котором можно написать стихи, для третьего – мусор, который нужно убрать. Кроме белой бумаги, на сцене практически ничего нет, задник и пол тоже бумажные. И все это потом обыгрывается, естественно, рвется, превращается в самолет, треуголку Наполеона, плачущего ребенка, футбольный мяч, микрофон – во все что угодно. В конце концов, сцена и зал засыпаются рваной бумагой и становятся похожи на комнату, где очень хорошо пошалили дети. Все довольны.
– А как вообще становятся мимами? Это люди, которые любят в детстве кривляться перед зеркалом? – Я не кривлялся, а серьезно ходил на кружок фехтования, рисования, в цирковую студию. А потом мне приснилось, что я клоун, что выступаю. Проснулся с ощущением, что вот оно, самое мое. Мама сказала: "Глупости!". И я поехал из Бердянска учиться этой профессии в Киев.
– А почему вы не работаете на арене? – Не все знают, но мимы и клоуны – не одно и то же. Пантомиму и клоунаду в училище даже преподают на разных факультетах. Мимы – это актеры. Мы заставляем смеяться не над собой, а над ситуацией. Проводили даже такой эксперимент: работали полностью без грима и носов. Эффект тот же. Если у клоуна зритель смеется, потому что он кому-то дал подзатыльник, то наше выступление заставляет думать. В них есть своя философия. Например, спектакль "Пластик-лайф". Вначале люди бегают внутри прозрачных труб и не могут никак проявиться. Потом происходит катастрофа – труба лопается. Весь мир становится черно-белым. Мы постепенно начинаем возрождать цветной мир и в конце на сцене вырастает огромный цветной город.
– Вспомните ситуации, когда положение спасало только ваше мастерство? – Начинаем работать на сцене в Германии. По сценарию у нас должен был появиться дым. Он и появился, но какой-то жутко едкий, глаза режет. Поворачиваемся – а задник горит. Пожар! Все вышли из зала. Приехали пожарные, вокруг пена. Стоим у театра. Мы в гриме и мы начинаем импровизировать – "подносим" ведра, "тушим", дурачимся. К зрителям вышел администратор, предложил вернуть деньги. Они отказались. То, что они увидели, было выше их ожиданий.
– А что главное в вашей профессии? – Энергетика, которая исходит от нас. Понимаете, мы не ставим задачу рассмешить. Например, я на сцене никого не изображаю – я просто играю себя. Главное – вызвать эмоцию: смех, радость, сочувствие. На одном из наших первых концертов в Октябрьском дворце женщина так смеялась, что у нее начались роды. Принимать их прямо в фойе пришлось гардеробщицам. Родилась девочка, Настя. Мы потом загримировались и ходили в больницу проведывать маму.
http://pk.kiev.ua/interview/2007/11/06/080039.html